Современное язычество не ДРУВНЕРУССКОЕ

Современное язычество - не ДРЕВНЕРУССКОЕ,а ФИНО-УГОРСКОЕ!!!

Сергей Филатов



Языческое возрождение — поволжская религиозная альтернатива

Одна из доминирующих черт религиозных процессов в современной России —
их реставрационный характер. На смену всеразрушающему атеистическому
прогрессизму общественное сознание стремится вернуться к
«первоначальному», «естественному» состоянию. Но какое состаяние считать
«первоначальным» и «естественным»? Если говорить о русских,—
большинство русского народа ориентируется на «Россию, которую мы
потеряли» в 1917 г., а в религиозной сфере на церковность XIX— нач. XX
века. Сравнительно небольшое церковное меньшинство серьёзно размышляет о
возвращении к более ранним формам православной жизни.

Но есть люди, которых столь “поверхностное” возвращение к утраченной 

идентичности совершенно не удовлетворяет. Ещё в 70-ые годы возникают
группы и кружки, отвергающие не только коммунистическую идеологию, но и
её «духовный первоисточник» — христианство и пытаются реконструировать
национальную веру русских — славянское язычество. В наши дни это
славянское неоязыческое движение включает тысячи людей по всей стране.

Реставрационные настроения, приводящие к попыткам возродить древние
языческие верования, наблюдаются (хотя и в очень разной степени) почти у
всех народов России. Языческие настроения можно проследить даже у
мусульманских народов. В среде части гуманитарной интеллигенции Башкирии
и народов Северного Кавказа, воспитанной в европеизированной
русско-советской культуре, существует стойкое недоверие к исламу, в т.
ч. и потому, что «он нивелирует национальные культуры, враждебен
народным преданиям, верованиям и обычаем». Ностальгическая риторика по
светлым доисламским временам— не такая уж редкость.

Однако серьёзную, заметную в общественной (и даже политической) жизни
роль язычество играет в Европейской России лишь у трёх народов Поволжья
— марийцев, удмуртов и чувашей.

Одно из самых неожиданных и оригинальных явлений в религиозной жизни
постперестроечной России — возрождение массового язычества среди крупных
финно-угорских и тюркского народа (т. е. чувашей). Все эти народы были
включены в состав России в ХVI-ХVII веках и с этого времени постоянно
подвергались русификации и христианизации (до этого они были
язычниками). Язычество, тем не менее, сохранялось в патриархальной
сельской среде. Сохранность язычества среди “инородцев” — естественный
результат неэффективности тех методов, которыми российская власть
распространяла христианство.

Православие приходило на штыках военных и вместе с фискальными мерами
налоговых чиновников. Священники в этом “миссионерстве”, как правило,
играли второстепенную роль. До начала ХIХ в. “миссионерство”
осуществлялось почти исключительно полицейскими мерами, порой
удручающими своей очевидной бессмысленностью. Для аборигенов строят в
деревне церковь, в которой служат на непонятном яыке, и под угрозой
наказания заставляют ходить в неё. Предлагают выбор: не будешь крестить
сына, штраф — треть урожая, будешь, тариф — четверть урожая. Или
является в деревню вооружённая команда, сжигает святилища, вырубает
священные рощи, уничтожает кладбище с языческой символикой, отлавливает и
ссылает в Сибирь жрецов с волхвами..(1). Самый духовно развитый человек
навряд ли в результате этих мероприятий осознает смысл Нагорной
проповеди и искупительной жертвы Сына Божия.

Лишь в ХIХ в. начинается серьёзное, осмысленное миссионерство. Первый
шаг по пути формирования национальных форм православия связан с
деятельностью Библейского общества, появившегося в России в 1813 г.
Своим возникновением оно обязано мистическим протестантским настроениям
Александра I, фактически импортировавшего идею Библейского общества из
Англии. Российское библейское общество поставило перед собой задачу
“облегчения способов к получению Библии или книг Ветхого Завета или
Нового Завета, издаваемых от Святейшего Синода, и издания Библии на
языках неправославных христианских народов, проживающих на территории
Российской империи, а также перевода её для тех народов, на языках
которых Священное Писание ещё не издавалось”. (2)

Однако миссионерское движение, начатое Библейским обществом, вскоре
заглохло; подвергаемое нападкам со стороны церковных консерваторов за
отход от православной традиции и за “протестантский” перевод Библии на
русский язык, Общество было закрыто вскоре после смерти Александра I — в
1826 г. Соответственно, начатая библеистами работа среди “инородцев”
была свёрнута.

Новый всплеск осмысленной миссионерской активности пришёлся уже на
60-е гг. В основу миссионерства, в первую очередь, среди народов
Поволжья, была положена так называемая “система Н. Ильминского”,
предполагавшая необходимость проповеди на национальных языках и её
адаптацию к “религиозным понятиям и нравственным убеждениям,
своеобразному ходу и направлению мышления инородцев”. Н.И.Ильминский
(1822-1891), сын священника, выпускник Казанской духовной академии,
библеист и востоковед, переводчик ряда священных книг на татарский язык,
был сторонником корректных и терпимых к чужим культурам методов
христианизации, за что подозревался одно время в злостном и тайном
“исламофильстве”; разработнанные им тактичные методы позднее, в начале
ХХ в., использовали миссионеры на Дальнем Востоке. Реальным главным
исполнителем поволжского миссионерства во второй половине ХIХ в. стало
основанное в 1867 г. в Казани братство Св.Гурия. Благородные устремления
Н.Ильминского и некоторых его сподвижников почти не нашли, однако,
достойных исполнителей.(3)

Эта несомненно более цивилизованная попытка христианизации
“инородцев” страдала одним трудно преодолимым недостатком — конечной
целью её являлось не только обращение ко Христу (а для конкретных
исполнителей, как показывала практика, не столько обращение ко Христу),
но русификация “инородцев”. Большинство миссионеров этого не скрывало.
Сейчас активисты национальных движений любят цитировать одного из
руководителей братства Св. Гурия, Н.И.Золотницкого: “При помощи учебных
руководств на инородческих языках, написанных русским шрифтом, не труден
для инородцев переход и к русской грамоте, и мало-помалу, незаметно для
самих себя инородцы привлекаются к народу русскому и сродняются с ним”
(4).

Вывод, который делают активисты национальных движений, очевиден:
обращают в православие не для покорности Царю Небесному, а для
покорности императору Всероссийскому в Петербурге.

Миссионерство со столь лукавым подтекстом, как и всякое нечестное
дело в сфере духа, было малоэффективно, и спустя два-три десятилетия
сами миссионеры признавались в том, что плоды их деятельности были
довольно жалкими.

Национальное православие появляется лишь в самом конце ХIХ — нач. ХХ
вв. в общем потоке демократических настроений в российском православии. В
богослужении перед революцией начинают использовать национальные языки.
Растёт число обращений и священнических призваний.

Все эти народы испытали короткий период национального подъёма в конце
ХIХ — начале ХХ вв.: у них появилась национальная интеллигенция и
первые плоды её просветительской деятельности. Надо заметить, что тогда
религиозная жизнь развивалась в рамках православия, и национальные
лидеры были либо социалистами-антиклерикалами, либо связывали будущее
своих народов с развитием национальных форм православия. Язычество в
основном сохранялось лишь в патриархальной малограмотной сельской среде.

Создание коммунистами после революции национальных автономных
республик давало возможность сохранить язык и некоторые особенности
национальной жизни, но фактически годы коммунистического правления
отодвинули национальное пробуждение еще на 70 лет.

Только на излёте горбачёвской перестройки начинается бурное и
болезненное национальное пробуждение. Пожалуй, наиболее интересное и
необычное в нём — религиозные процессы. В поисках национальной
идентичности националистически мыслящая интеллигенция и лидеры
национальных движений стали объявлять Русскую православную церковь
“имперской”, “оккупационной”, “антинациональной” и приступают к попыткам
возродить язычество. Это “религиозное творчество” стало делом в
основном представителей гуманитарной интеллигенции, озабоченной
сохранением национального языка, культуры, традиций.

Марий Эл
Существование живого язычества у народов Поволжья само по себе
сенсация, но ещё большая сенсация, что среди них есть народ по
преимуществу языческий — марийцы.

Со времён противостояния Казани и Москвы среди марийцев
сформировались две сильно отличающиеся друг от друга этнографических
группы, которые некоторые исследователи даже считают двумя разными
народами-горномарийцы, в противостоянии Казани и Москвы вставшие на
сторону Москвы (в их фольклоре любимый герой князь Акпарс, возглавлявший
марийские отряды в войске Ивана Грозного) и луговые марийцы, воевавшие
на стороне татар против Ивана Грозного, и сопротивление продолжалось ещё
50 лет после падения Казани (их любимый фольклорный герой князь Болтуш,
возглавлявший борьбу с русскими).

Малочисленные горные марийцы проживают в районе города Козьмодемьянска.

Горномарийцы без сопротивления принимали православие. Они давно и
прочно приняли христианство, утратили языческую память и сегодня в
горномарийском крае довольно много православных
священников-горномарийцев, кое-где в богослужении используется марийский
язык. Непрактикующие горномарийцы во всяком случае являются носителями
христианской культуры.

Большая часть республики заселена луговыми марийцами. Луговые марийцы
с упорством сохраняли верность язычеству, несмотря на иногда очень
жестокую политику христианизации, осуществлявшуюся русским
правительством. Всенародные моления мари, собиравшие всех картов
(жрецов) и тысячи паломников, продолжались до 1887 г., когда царским
властям удалось подавить массовые проявления язычества.

Ко времени Октябрьской революции марийское язычество ещй оставалось
вполне дееспособным. В большинстве деревень сохранялся институт жрецов,
не были вырублены под корень, как в Мордвии и частично в Удмуртии и
Чувашии, священные рощи. Потомственные некрещеные язычники (чистые
марийцы), считая себя людьми высшего сорта, даже не вступали в браки с
крещёными. Перед революцией и сразу после проводились съезды всех жрецов
марийского народа.

Репрессии против язычества возобновились в 20-е гг. Жрецов
репрессировали, и каждый случай языческого моления служил поводом для
разбирательства карательными органами. С тех пор установился обычай
ночных молений. Только однажды, в 1949 г. советская власть позволила
провести мировое моление, посвящённое победе над Германией, собравшее
десятки тысяч верующих и продолжавшееся дольше недели. Это событие
врезалось в память народа как важная историческая веха.

После падения советской власти во многих деревнях сохранился институт
картов (жрецов), которые традиционно пользуются авторитетом и сохраняют
языческую преемственность от поколения к поколению. В сер. 90-ых гг. в
Марий Эл, согласно опросам марийских социологов, 5-7% “чистых”
язычников, 60% “двоеверов” (это самоназвание: двоеверы ходят в церковь и
в священные рощи, считая, что по-разному поклоняются одному Богу) и
только 30% — православных, в основном, русских. 200 тысяч марийцев
диаспоры — в Башкирии, Татарии, на Урале — в основном потомки беженцев
от христианизации. Среди них до 90% чистых язычников.

С другой стороны, представители национально ориентированной марийской
интеллигенции видят в язычестве силу, способную консолидировать нацию и
спасти её от русификации. Так в конце 80-х гг. зародились, а в начале
90-х гг. структурно оформились культурные, общественные и политические
организации, которые придерживаются языческой религиозной идеологии.
Возрождение язычества началось на волне национального движения конца
80-ых годов. Пионером в этом деле стала, возникшая в 1989 г. организация
национально ориентированной творческой молодёжи «Увий», первая
призвавшая к возвращению к вере предков. В 1992 г. была создана ведущая
организация марийского народа Мари Ушем, программа которой включает
возрождение марийской веры, и в руководстве которой состоит несколько
картов. От Мари Ушем откололась малочисленная радикальная
националистическая партия Кугезе мланде, официально ориентированная на
язычество. Позднее возникла объдиняющая в основном университетских
преподавателей языческую научно-просветительскую организацию Сорта
(Свеча).

Активность и относительная многочисленность общественно-политических и
культурных организаций, ориентированных на язычество, резко
контрастирует с неспособностью марийских язычников создать массовые и
эффективные собственно религиозные организации. Неформализованное,
патриархальное деревенское язычество до сих пор, несмотря на все попытки
оформить его в современные организационные структуры, не поддаётся
структуризации.

Не проявляет особой активности в собственно религиозных организациях и интеллигенция.

В 1991 г. по инициативе народного писателя Александра Михайловича
Юзекайна была создана и зарегистрирована религиозная организация
«Ошмарий-Чимарий» (5). Юзекайн и Алексей Якимов объявили себя верховными
жрецами и то соперничали, то каким-то образом разделяли полномочия. Ни
Юзекайн, ни Якимов не смогли создать жизнеспособной организации.
Несмотря на то, что они официально представляли язычество в различных
организациях и на массовых мероприятиях, многие язычники не признавали
их авторитет. После смерти в в 1996 г. Юзекайна Ошмарий-Чимарий
возглавил ещё менее авторитетный Александр Данилов. «Ошмарий-Чимарий»
фактически превратилась в организацию типа «круглого стола», зонтика для
различных мероприятий, которые организуют такие формально не
религиозные организации, как Мари Ушем, а то и власти республики. В
конце 90-ых годов сформировался Совет картов из 13 наиболее авторитетных
жрецов (все они не интеллигенты, а наиболее знающие обряд сельские
жители). Совет этот собирается несколько раз в год под крышей
Ошмарий-Чимарий.

Что касается сохранности древнемарийской веры, то здесь нужно
отметить два аспекта: степень сохранности мифологии и степень
сохранности обряда, молитв, заклинаний. Мифология сохранилась очень
плохо. Достаточно сказать, что основным источником для её реконструкции
служит рассказ русского писателя 19 в. Евгения Чирикова «Юмын удыр».
Религиозная доктрина нынешнеми идеологами реконстурируется,
дописывается, а следовательно, и переписывается. Благодаря вмешательству
национальной культурной интеллигенции марийское язычество понемногу
начинает подвергаться неизбежной реформации. Работа по созданию цельного
языческого “писания” на основе мифологии, молитв, заклинаний, обрядов
только начата, но уже постепенно вытесняет устное “предание”, на которое
только и опирались все предшествующие поколения картов.

Вот как в одном из своих интервью описал религиозную картину мира
верховный жрец А.. Юзекайн: «Марийская вера — самая чистая, лучше всех
от века сохранила духовные истины. Верховный бог-творец Ош Поро Кугу Юмо
(Большой Белый Бог) имеет образ человека и является царём богов. От
Верховного Бога исходит живительная сила, энергия-Ю, гармонизирующая и
одухотворяющая Вселенную. Кроме Кугу Юмо существует иерархия десятков
богов и множества духов; наиболее почитаемые : Каво-Юмо (Бог Неба),
Кече-Юмо (Бог-Мать, она же Солнечный Бог), Шо-Чинава (верховная Богиня
Земли). Существуют природные боги-духи (наиболее почитаемые священные
деревья, духи леса). Необходимо поклоняться духам предков и легендарных
героев.» (6). Среди героев наиболее почитаем князь XI в. Чимблат, к XVI
в. признанный божеством и считающийся покровителем марийского народа. На
могиле Чимблата (Кировская область) традиционно проводятся мировые
моления. Марийские язычники признают существование дьявола (шайтана),
ада и рая.

В то же время обряд, тексты молитв и заклинаний до сих пор
сохранились в деревнях достаточно полно. В 1991 г. был издан сборник
языческих молитв и заклинаний, собранных этнографом Никандром Поповым (с
1999 г. он возглавляет Мари Ушем), которым теперь стали пользоваться
жрецы, ранее совершавшие молитвы по памяти.

Среди марийских язычников сохраняется разделение на чимари (чистых
язычников), считающих христианство ложной, враждебной религией и
двоеверов, считающих, что и в церквах и в рощах поклоняются одному и
тому же богу. Двоеверы ходят в православные церкви и молятся там Юмо,
как и в священной роще. Отличие двоеверов от чистых заключается в том,
что они считают “соседнего” бога русского народа тем же Юмо, но
названным по-иному. Во многих языческих культурах существует обряд
“согласия” с чужими духами, для которых в отдельном месте приносится
особая жертва. По свидетельствам местного православного духовенства, до
сих пор в деревнях двоеверы приносят в храм жертвенных птиц, кладут их
перед иконой “сильного бога с ружьём”, как они называют Геория
Победоносца, и убегают прочь, понимая, что это не одобряется
православными. Двоеверы, как правило, крестят детей, но никогда не
исповедуются и не причащаются. Перед иконами читают языческие молитвы и
Пасху отмечают в Страстную Пятницу, очевидно, потому, что их сознание
органично воспринимает славную смерть-гибель Бога-героя, но не вмещает
понятий искупления и Воскресения, принадлежащих иной религиозной
культуре. Так что назвать их хотя бы отчасти “христианами” невозможно.

Моления и религиозные обряды никогда не проводились в помещении, но
только на открытом воздухе. Моления по уровню их организации условно
можно разделить на 6 уровней: "семейные", "родовые", "деревенские"
(проводятся 2 раза в год), "тышты" ( т.е. 3-7-ми деревень, проводятся
раз в 2-3 года), "мер комалтыш" (т.е. нескольких десятков деревень, раз в
5 лет) и "мировые" (т.е. всего марийского народа, когда-то проводились
приблизительно раз в 10 лет, но с 1991 г. — ежегодно). В каждой деревне
есть несколько "картов", наиболее уважаемых крестьян, знающих наизусть
молитвы. Моления сопровождаются многочисленными жертвоприношениями (бык,
конь, овца, гусь, утка).

Возрождение в неприкосновенности древнего языческого обряда, к
которому естественно стремятся деревенские карты, не совсем приемлемо
для городских жителей. Обильные и кровавые жертвоприношения
обременительны и неестественны для них. Поэтому всё чаще в среде
языческой интеллигенции обращаются к религиозному опыту движения "«Кугу
Сорта» (Большая свеча). В 1877 г. на крупном молении в Юкшумской волости
Яранского уезда его руководители братья Якмановы выступили с проповедью
реформы, предполагавшей в частности замену кровавой жертвы на хлеб, мёд
и масло. В то же время члены движения были противниками любых
компромиссов с православием, недопустимым грехом считали посещение
церкви. В 1893 г. движение подверглось суровым репрессиям, руководители
высланы в Сибирь. Движение вновь разгорелось в начале 20-ых годов, но
позднее подверглось более суровым репрессиям, чем традиционное язычество
из-за его большей бескомпромиссности по отношению к советской власти. В
настоящее время в республике существует несколько общин «Кугу Сорта»,
находящихся на полуконспиративном положении ( поразительный факт— в
70-ые гг. одна из общин «Кугу Сорта» перешла в баптизм, влилась в
движение инициативников— из реформаторов язычества— прямо в реформаторы
традиционного христианства).

Более чем успешно складываются у языческого движения отношения с
властями республики. Со времен первого избранного в 1991 году президента
республики Владислава Зотина власть проявляет значительный интерес к
религиозной жизни и активно вмешивается в нее.

Владислав Зотин, горный мариец, сам проявил инициативу и лично
обратился к Патриарху Алексию II с просьбой о создании отдельной
Марийской епархии. В 1993 году эта просьба была удовлетворена. Именно
Зотин настоял на том, чтобы хиротония первого марийского архиерея
состоялась не в Москве, как обычно, а в Йошкар-Оле. На хиротонию прибыл
сам Патриарх. Во время хиротонии епископа Иоанна патриарх Алексий II
отметил большую опасность, которая исходит от протестантских
миссионеров, и подчеркнул, что небходимо с уважением относиться к
местным верованиям. В том же году Зотин принял крещение от епископа
Иоанна, а о. Евгений Кутырев освятил квартиру президента.

При президенте Зотине началась повсеместная передача храмов
Православной Церкви и выделение средств на их реставрацию. В то же
время, Зотин, являясь марийским патриотом, стремился чутко реагировать
на национальные чаяния и не мог не поддержать все возраставшее языческое
движение. В официальных церемониях республиканских властей стали
принимать участие языческие жрецы. Во время инаугурации Зотина по
сценарию его должен был благословлять архиепископ Казанский Анастасий.
Однако вмешались политические группировки, сочувствующие язычеству, и
добились одновременного благословения от верховного жреца — А. Юзыкайна.
Сразу после своего избрания Зотин подписал Закон об охране священных
языческих рощ в Республике Марий Эл. Президент также регулярно
присутствовал на языческих жертвоприношениях. Подобные шаги в сторону
языческого движения вызывали скрытое недовольство православного
духовенства.

В конце 1996 г. Зотин потерпел поражение на очередных президентских
выборах. Президентом был избран Вячеслав Кислицын, русский по
национальности, еще до выборов поддерживавший тесные связи с епископом
Иоанном. Будучи главой администрации Медведевского района Кислицын начал
строить в районном центре церковь. Придя к власти, президент Кислицын
еще в большей степени усилил вмешательство светских властей в
религиозную жизнь. При администрации президента был создан Совет по
взаимодействию с религиозными организациями. Возглавил его третье лицо в
администрации — госсекретарь Николай Гаврилов.

В каждом районе республике при администрациях распоряжением
президента Кислицына была специально создана должность заместителя главы
районной администрации, ответсвенного за осуществление религиозной
политики. В задачу районных администраций входит разработка планов по
посильной помощи церквям, по их строительству и реставрации. Во время
крупных праздников на богослужениях было обязательным присутствие глав
районных администраций и других чиновников, что проверялось
представителями президентской администрации, а порой контролировалось и
лично Кислицыным.

В то же время статус традицинной религии в Республике Марий Эл
получило не только Православие, но и ислам и марийское язычество.
Властями осуществляется материальная и политическая поддержка языческого
движения. На окраине Йошкар-Олы правительство выделило участок земли в
13 гектаров для строительства главного капища республики, где будут
проходить мировые моления. Там же будет построен просветительский центр,
в который по уже существующему проекту войдут культовые постройки для
зимних молений, национальный этнографический музей, гостиница.
Руководители Ошмарий — Чимарий требуют, чтобы государство выделило
деньги на строительство капища и поставило его в дальнейшем на баланс
Министерства культуры.

Сам русский президент Кислицын в отличие от марийца президента Зотина
непосредственно участвовал в языческом обряде, совершив троекратное
омовение из священного источника. Православное духовенство лишено
возможности открыто выступать против язычества, так как оно пользуется
поддержкой власти и критика языческой идеологии воспринимается как
оскорбление национальных чувств марийского народа.

Владыка Иоанн, знакомый с президентом Кислицыным с 1993 года, считает
его православным человеком и объясняет его поддержку язычников
политическими мотивами. Однако при этом не скрывал своего сдержанного
возмущения по этому поводу. По словам самого епископа Иоанна (интервью в
марте 2000 года), "По сравнению с прошлым президентом Зотиным стало
даже хуже. Русский глава республики даже больше встречается с
язычниками, чтобы показать себя всем. Он ездит на их оргии, а это уже
отсоединение от православия. Скоро выборы и президент будет делать еще
больше шагов в сторону языческих организаций" (7).

Удмуртия
Христианство начало проникать в среду удмуртов еще с XIII-XIV веков, в
первую очередь в северные районы традиционного расселения удмуртов,
вместе с первыми русскими переселенцами. Однако большая часть
удмуртского народа вплоть до разгрома Казанского ханства находилась под
сильным тюркским, мусульманским прессом. На протяжении веков удмурты
оказывали сопротивление тюркской экспансии. Особенно сильное
мусульманское влияние испытали южные удмурты, входившие в состав
Волжской Булгарии, а позднее — Золотой Орды и Казанского ханства; не
случайно южных удмуртов их северные соплеменники называли "татарскими
удмуртами". Однако ислам не смог вытеснить традиционные верования
удмуртов, и ко времени падения Казанского ханства громадное большинство
их оставалось язычниками.

Первый документально зарегистрированный факт распространения
христианства датируется лишь 1557 годом, когда Иван Грозный царской
грамотой жаловал определенные привилегии 17 крестившимся удмуртским
семьям. Однако серьезные попытки привлечения "вятских инородцев" в лоно
православия были предприняты лишь в середине XVIII века, когда
правительство приступило к осуществлению целой системы мер по
христианизации удмуртов: в их деревни посылают миссионеров, в них начали
строить церкви и открывать школы. В 1740 г. в Поволжье создается
"контора новокрещенских дел". Однако до середины XIX века христианизация
осуществлялась в основном полицейскими мерами. Язычники подвергались
репрессиям, уничтожались священные рощи, молельни, языческие кладбища.
Христианизация продвигалась медленно и поверхностно. Лишь в 1818 г. в
Вятке открылся библейский комитет, куда в качестве переводчиков были
привлечены священники-удмурты. В 1819-1823 гг. были переведены на
удмуртский язык все четыре Евангелия. Особенно активизировалась
издательско-просветительская деятельность с организацией в 1867 г. в
Казани "Братства Св.Гурия".

Среди удмуртов не зафиксировано ярких примеров сопротивления
христианизации. Сопротивление в основном было пассивным,
поддерживавшимся замкнутостью удмуртской сельской общины. Историки
упоминают о существовании в XIX веке двух антихристианских религиозных
движений, сведения о которых очень скудны, ввиду того, что они не попали
в свое время в поле зрения репрессивных органов. Основателями и вождями
"вылепырисей" были жрецы и волхвы. Вылепыриси пугали всех удмуртов, что
те, кто к ним не присоединится, будут жестоко наказаны, жизнь их будет
сплошным несчастьем. Вылепыриси требовали не носить одежды красного
цвета и вообще русского платья, а с русскими никаких отношений не иметь.


В 1849 г. возникло движение "липопоклонников", выступавшее как против
христианства и ислама, так и против старой удмуртской веры с ее
обременительными жертвоприношениями. "Липопоклонники" ограничивались
только возлиянием кумышкой (удмуртской водкой) и пивом перед священной
липой. Важнейшим требованием секты было запрещение всяких отношений с
иноверцами (т.е. русскими и татарами), чтобы не оскверниться (8).

Наиболее известное историческое событие, связанное с удмуртским
язычеством — так называемое "Мултанское дело" (1892-1896), когда группа
язычников-удмуртов была обвинена в человеческих жертвоприношениях.
Процесс над удмуртскими язычниками всколыхнул тогда всю демократическую
Россию, защитниками выступали Короленко и Кони.

К 1917 г. среди удмуртов выросла плеяда православных просветителей,
самый известный из них — священник Григорий Верещагин. В богослужении
частично использовался удмуртский язык. Большинство же удмуртов были
двоеверами, сочетавшими языческие и удмуртские представления.
Относительное меньшинство оставалось "чистыми язычниками". В большинстве
деревень сохранились семейные и сельские молельни. Сохранился и
институт жрецов (вэщащь) и волхвов (туно). В отличие от марийцев,
удмуртские язычники не проявляли стремления к централизации и
организационному оформлению своей религиозной жизни.

Сразу после 1917 г. — в 20-е годы — наступает короткий период, когда
язычество не испытывало серьезного давления со стороны властей. Но с
середины 30-х годов начинаются репрессии, куда более свирепые, чем
дореволюционные. Жрецы и волхвы подвергаются истреблению. Моления были
запрещены. Деревенские святилища (типа большого амбара) — "будинква" и
семейные святилища (типа амбара) — "куа" разрушались, священные рощи
вырубались.

Однако планомерное и организованное подавление удмуртского язычества
осуществлялось только на территории Удмуртской республики. В соседних
республиках — Татарии, Башкирии и в Пермской области святилища
сохранились (их выдавали за летние кухни), в некоторых глухих деревнях
продолжалась традиция молений, выжили жрецы.

Современное удмуртское язычество до сих пор не имеет опубликованного,
официально принятого”символа веры”, изложения вероучения. Поэтому
приведу основные положения современной удмуртской веры из данных мне в
1994 и в 2000 гг. интервью почётного жреца Семёна Виноградова.

...Вся природа, все её явления, равно как и человеческая жизнь,
одухотворены. Во всём присутствуют божества и духи. Все они либо
человекоподобны, либо звероподобны. Духовный мир человека подразделяется
на три уровня. Высший, космический, где главествует центральное
божество — Солнце. Этот уровень называется “инмар”. Второй уровень
охватывает воздушны стихии, поднебесье и называется “куазь”. Третий —
уровень земли, именуемый “кэлчинь”. На каждом уровне обитают свои духи и
божества, действуют свои правила общения с людьми...

Но это далеко не всё. Удмуртская языческая религиозность представляет
собой несколько взаимодополняющих друг друга систем. У доброго бога
Инмара (“Инмар” — не только термин для обозначения абстрактного понятия
космического уровня бытия, но и имя гавного божества) есть антипод —
злой дух по имени Луд. Царь всех злых духов, Луд не соответствует
христианскомй пониманию дьявольского начала. Он не чёрт, он справедливый
повелитель зла, насылающий на людей беды за их проступки.

До сих пор остатки жреческого сословия делятся на два крупных рода.
Первый — днём молится Инмару, второй имеет дело только с Лудом и молится
ему только ночью. У жрецов Луда и Инмара разные священные места, разные
традиции. Представители этих жреческих родов никогда не вступают в
перекрестные браки. Народ одинаково почитает оба рода и одинаково их
побаивается.

Инмар и Луд — не враги, они — зеркальное отражение одной силы, регулирующей социальные и этические отношения удмуртского мира.

Другая, по сути самостоятельная, часть удмуртской веры — поклонение
духам умерших родственников и предков. Рая и ада, по мнению жреца Семёна
Виноградова, не существует, как не существует разделения души и тела.
Отношения живых и мёртвых строятся также по зеркальному принципу.
Умершие живут в своём царстве мёртвых, в своей стихии. Живые им не
поклоняются и не молятся, только задабривают жертвоприношениями, чтобы
“не утащили в свой загробный мир”. В своём зеркальном мире умершие
подчиняются тем же богам, что и живые, ведут своё хозяйство и даже
вступают в браки, для чего через два-три года после смерти родственники
собирают “приданое” : мужчине закалывают лошадь, а женщине — корову.
Сегодня есть способы избежать этих чрезвычайно обременительных жертв.
Например, можно купить на бойне коровьих костей. Ритуал называется
“свадьбой на тот свет”. Нарядно одетые родственники собираются к столу,
трапезничают из специальной посуды, которой в обиходе не пользуются, а
затем все переодеваются: мужчины в женское платье, женщины в мужское.
Разложив на полотенце жертвенные кости, с колокольцами и песнями
отправляются в лес, на “свадьбу мёртвых”, и развешивают кости на
деревьях….

Конечно, этим не ограничивается обрядовая сторона удмуртской веры.
Многое, к сожалению, со временем уходит безвозвратно. С болью почётный
жрец говорил о том, что из-за репрессий и русификации практически
исчезли “туно” — бродячие волхвы, колдуны, шаманы, пророки и гадатели.
Они были для людей третейскими судьями, целителями, живыми воплощениями и
выразителями природных стихий и высшей правды. Помолившись Инмару,
народный художник республики выразил надежду на то, что туно вернутся в
удмуртские селенья и столицу российских оружейников — город Ижевск.

С точки зрения миролюбивых и никогда никого не завоёвывавших
удмуртов-язычников (равно как и чувашей, эрзян, мокшан, мари), в
окружающем мире властвуют безжалостные агрессивные идеологии,
подминающие под себя всё — это ислам, христианство и выросший из него
марксизм. По мнению почётного жреца Виноградова, агрессивные мировые
религии завели человечество в тупик. Русский и другие народы, отрекшиеся
от своих богов ради христианства, не имеют будущего, потому что
духовное предательство и многовековая экспансия привели к губокому
повреждению народной души. Наиболее перспективная страна — Япония,
сохранившая народную веру. Прогресс человечества заставит народы
отречься от христианства и вернуться к язычеству, несущему мироюбие и
гармонию в отношениях людей между собой и с природой. Перспективу имеют
только те народы, которые найдут в себе силы на такой шаг.
Знаменательный факт: в Удмуртии активно действует русская языческая
община “Тур”и удмуртские язычники с энтузиазмом с ней сотрудничают. Само
её существование для них служит доказательством того, что и «русские
могут взяться за ум».

Возрождение язычества среди удмуртов, в отличие от других народов,
вначале, хотя и развивалось на фоне движения национального возрождения,
не было связано с ним организационно. Это было самостоятельное
религиозное движение, существовавшее независимо от
общественно-политических организаций удмуртского народа.

Язычество, хотя и не является религией всего удмуртского народа
сохранилось в сознаниии удмуртов сравнительно полно. Сейчас около 20%
удмуртов (в основном сельских) — язычники, приблизительно столько же
православных, остальные — двоеверы. Традиционная языческая удмуртская
вера, во многих отношениях более сложная и богатая по сравнению с
мордовской, чувашской или марийской, достаточно хорошо реконструирована.


Несмотря на то, что среди сельского населения сохраняются
древнеудмуртские верования, создание официально оформленного городского
интеллигентского язычества — принципиальный шаг, тем более что
удмуртское язычество раньше не знало никаких форм массового объединения.
В 1990 г. группа ижевских интеллигентов — художников, писателей,
учёных, предпринимателей — объединилась в общину удмуртских язычников —
Удмурт Вэсщь. Главой удмуртских язычников — почётным жрецом — был избран
народный художник Удмуртии Семён Виноградов, долгие годы бывший одним
из лидеров республиканской организации Союза художников. Мягкий,
доброжелательный, пожилой интеллигент.

Однако сам Виноградов, пришедший к язычеству на склоне лет в
результате увлечения фольклором и сельским бытом своего народа, реальным
действующим жрецом быть не может, поскольку не принадлежит к жреческому
роду (а это по удмуртской традиции необходимо). Поэтому реального
верховного жреца искали по деревням, где хорошо сохранились языческие
традиции. В результате этих поисков верховным жрецом стал простой
крестьянин из татарстанской удмуртской деревни Василий Максимов.

На первых порах главным делом общины стало пробуждение
общенационального чувства единства удмуртских язычников. С этой целью
было решено проводить общенациональные моления (чего, кстати, раньше
никогда не было), причем каждый год в разных районах республики (для
подъема язычества по всей Удмуртии) и с максимальным уважением к местным
особенностям религиозной жизни. Первое моление собрало менее 100
человек, но с каждым годом число участников росло неимоверно. В 1992 г. в
деревне Кузебаево Алнашского района (известном сохранностью языческих
традиций на всю республику) — 20 тыс., в 1993 г. — в селе Пазялы
Мошигинского р-на — 25 тыс., в 1994 г.-в деревне Сакля Кьясовского
района — 40 тыс. С 1996 г. число участников общеудмуртских молений стало
уменьшаться, но к этому времени они уже сыграли свою роль: во многих
городах, посёлках и сёлах республики утвердилась традиция проведения
местных молений (таких как Гербер-праздник весенней пашни, Быдзым
Нупал-языческий Новый год в начале апреля, за три дня перед ним Эру
Карон-инициация юношей и т. д.), началось строительство общественных
моленных в деревнях и посёлках (к концу 1998 г. их было построено более
25). В 2000 г. начата работа коллектива удмуртских учёных во главе с
профессором Владимиром Владыкиным по подготовке к изданию сборника
традиционных языческих молений.

В 1998 г. после долгих проволочек власти выделили землю под
строительство в центре Ижевска, в районе Берёзовая Роща, языческого
центра, который должен состоять из боьшого и малого храмов,
национального лицея, библиотеки и гостиницы. Проект этого комплекса
создал архитектор Касим Галиханов, сам верующий язычник. Строительство к
2002 г. так и не началось, но Берёзова Роща стала центром, где дважды в
год проводятся многолюдные языческие праздники.

Основным выразителем политических интересов удмуртского народа
является «Всеудмуртская ассоциация «Удмурт Кенеш». В начале 90-ых годов
«Удмурт Кенеш» не имел какой-либо религиозной ориентации и сотрудничал с
администрацией президента республики Александра Волкова, русского по
национальности. А. Волков определённое время успешно заигрывал с
удмуртским национальным движением и языческими организациями, декларируя
им свою поддержку и обещая материальную помощь. Однако помощь была
незначительна при том, что Волков пытался контролировать удмуртское
национальное движение и даже манипулировать им. Приблизительно в 1997 г.
отношения между удмуртскими национальными и религиозными организациями и
республиканскими властями окончательно испортились. Языческое движение
объединилось с "Удмурт Кенеш"на съезде этой организации в 1998 г.

Идейная связь язычества с "Удмурт Кенеш" была изначально
предопределена. Национальная и антихристианская направленность движения,
требования "удмуртизации" республики, установления квот в парламенте и
администрации объективно смыкаются с языческим противостоянием
православию. Активисты "Кенеша" если в большинстве своем и не
практикующие язычники, то, по крайней мере, сочувствуют язычеству.
Логика развития политического и религиозного национализма неизбежно
привела к их слиянию.

Удмуртские националисты в целом отрицательно относятся к РПЦ, потому
что видят в ней русификаторскую силу. Нельзя сказать, что в епархии
ничего не делается для удмуртов. Переиздано несколько религиозных книг
на удмуртском языке, доктор филологических наук дьякон Михаил Атаманов
перевел на современный удмуртский язык Новый Завет. Перевод
осуществлялся в сотрудничестве с Институтом перевода Библии (Хельсинки).
В 1997 г перевод был издан тиражом 10 тыс. экз., тираж оплатили и
поделили поровну РПЦ и пятидесятники. Однако национально-русские
идеологические установки церкви препятствуют нахождению какого-либо
конструктивного взаимодействия между РПЦ и удмуртским национальным
движением.

Несмотря на организационную слабость и рыхлость неоязыческого
движения, в конце 90-ых годов оно завоевало сердца большей части
национально ориентированных удмуртов. Даже те, кто не стал верующим
язычником, стали исполнять языческие обряды и прониклись уважением и
интересом к языческой мифологии. В этом отношении знаменательно
распространение среди удмуртской интеллигенции (и других финоугорских
народов России) иделогии так называемого "этнофутуризма", которая не
предпологает веры в языческую мифологию, но принятие её в качестве
основы, некоторого исходного материала для развития светской культуры. В
распространении этой идеологии наиболее заметна молодёжная организация
"Шунды".

Активисты этого движения признают духовную ценность и язычества, и
православия, но говорят и о недостатках и опасностях, которые от них
исходят. Они поддерживают национальные праздники с языческими молениями,
но побаиваются того, что “язычество — это шаг назад для удмуртского
народа”. Они признают значение христианства, но не православной церкви.
Яркий пример — Ангелина Крылова, недавно крестившаяся, но на службах
почти не бывающая и говорящая о православии как о русской церкви. “Два
года назад я заставила себя креститься, — говорит она. — Это был
сознательный шаг, потому что я восхищаюсь христианством. В то же время я
чувствую свои леса, свои поля, ощущаю их мистическую силу, их влияние
на моё духовное состояние. Я никогда не приду полностью к христианству,
но и не вернусь в язычество. Я не могу описать своё состояние” (9). По
существу, мировоззрение “Шунды” — это стихийно складывающийся
интеллигентский слепок с крестьянского двоеверия большинства удмуртского
народа, как, впрочем, и других народов Поволжья.

Чувашия
Чуваши — это тюркоязычный народ, по языку близкий к татарам, и как и
татары считающий себя потомками волжских булгар. Как самостоятельный
народ они, в значительной степени, сформировались, благодаря верности
своим языческим верованиям и отказу принять ислам, который навязывали им
власти Золотой Орды, а затем и Казанского ханства. Свои христианские
корни чуваши относят еще ко времени мученика начала ХIV века — св.
Авраамия Болгарского.

Территория нынешней Чувашии после покорения Иваном IV Казанского
ханства вошла в состав Казанской губернии, а в церковном отношении — в
Казанскую епархию. Российские власти на протяжении XVI-XVIII вв., в
основном, с помощью репрессий искореняли язычество среди чувашей. Эта
практика имела очень ограниченный успех.

В начале ХIХ века русское духовенство делало попытки перевода
Священного Писания на чувашский язык. Таким образом, в 1820 году
появилось первое Евангелие на чувашском языке, однако оно было
практически непонятным для чувашей, так как было написано русскими.
Массовый отход от язычества совпал в Чувашии в сер. XIX века с началом
создания чувашской письменности и переводом Священного Писания и
богослужебных текстов на чувашский язык. Основная заслуга в этом деле
принадлежит чувашскому просветителю Ивану Яковлевичу Яковлеву, который в
1868 г. открыл в Симбирске первую чувашскую школу и на основе русской
азбуки разработал ( в 1871 г.) чувашское письмо. Яковлев почитается
чувашами почти как святой. Перед революцией на чувашский язык переведены
: праздничные минеи, Часослов, Октоих, Новый Завет, Псалтирь, книга
Бытия. Если учесть, что в сельских храмах, которые составляют
большинство, в епархии службы совершаются только по воскресным и
праздничным дням, то указанных книг вполне достаточно для совершения
служб полностью на чувашском языке. Благодаря этому, перед революцией в
чувашеязычных селах служба велась целиком на чувашском языке.

Тем не менее, ещё в начале ХХ в. чувашское язычество в редуцированном
виде сохранялось в некоторых чувашских деревнях: уцелела традиция
молений языческим богам, в устной передаче от поколения к поколению
сохранился свод молитв и институт жрецов (мучавуров, эптер-руководит
несколькими мучавурами, эльмень-руководит несколькими эптерами; сейчас
остались лишь мучавуры) и, в некоторых местностях уцелели священные рощи
— керемети, где поклоняются древним богам и духам.

Советская власть предоставила возможность национального
самоопределения Чувашии — в 1920 году она была выделена из Татарии и
была образована автономная область, которой в 1925 году уже был придан
статус автономной республики, что позволило чувашам сохранить язык и
национальную культуру. Мало того-для советского времени уникальный
случай-

в 1946 году В Чувашии была впервые создана отдельная Чебоксарская и Чувашская кафедра.

Свержение коммунизма дало свободу национальному движению чувашского
народа. Уже в конце 80-х гг. возникает политическая партия “Чувашский
национальный конгресс”, под знамёна которой становится цвет национальной
интеллигенции. Главой партии становится профессор-филолог Атнер
Хузангай, сын известного чувашского писателя. ЧНК выступает за широкую
автономию Чувашии, демократические и рыночные реформы, “чувашизацию”
всех сфер общественной жизни, создание федерации поволжских республик.

На первых порах религиозный вопрос не имел существенного значения.
Хузангай выступал с общедемократической программой свободы совести и
полного равенства всех религиий перед законом. При зарождении
национального движения “националы” пытались даже заигрывать с
православным духовенством, тем более что большинство из них были
православными. Резко отрицательная позиция Чебоксарского митрополита
Варнавы по отншению к ЧНК и её лидеру на выборах 1991 г. ускорила
неизбежное размежевание. С 1991 г. и в национальном движении, и в среде
части православного чувашского клира получает распространение идея
независимой (или автономной) Чувашской православной церкви во главе с
патриархом-чувашом. На первых порах возглавлявшие Библейскую комиссию
при епархии писатель Михаил Юхма и настоятель Христорожденственского
храма села Янгильдино протоиерей Иоанн Ивачин неоднократно письменно
жаловались Алексию II на Варнаву, обвиняя его в чувашефобии и нежелании
энергично вводить в богослужение чувашский язык и выучить его самому.
После этого владыка отстранил их от работы в Библейской комиссии,
поручив её отцу Илье Карлинову, противнику независимой чувашской церкви.
Варнава обвинил Юхму и Иванчина в том, что они националисты и стремятся
привнести в православие языческие элементы. Последние обвиняли владыку в
русском шовинизме.

Основные события, связанные с религиозными исканиями национальной
элиты, происходили в ЧНК, в котором быстро нарастало разочарование в
православии. Как многие европейские народы на заре своей истории,
чувашские интеллигенты стали выбирать себе веру. На шумных митингах ЧНК
обсуждались достоинства и недостатки ислама, баптизма, католицизма,
лютеранства, язычества. Кое-кто даже говорил о достоинствах иудаизма и
зороастризма. Некоторые в те годы пришли к протестантизму. Католицизм и
лютеранство в Чувашии не представлены — для этого выбора не было
реальных возможностей.

Но самым простым, естественным выбором для националистов оказалось
язычество, к которому принадлежало большинство чувашей ещё 150 лет
назад, да и сейчас ещё кое-где в глухих деревнях сохранились “чистые”
потомственные некрещёные язычники, соблюдающие некоторые обряды веры
предков. У сторонников языческого выбора нашлись и харизматические
лидеры — уже упомянавшийся А. Хузангай и режиссёр национального
драматического театра Иосиф Дмитриев, который бросил свою работу и
принялся за “возрождение” (а фактически — модернизированную
реконструкцию) чувашского язычества. И. Дмитриев считает, что “нельзя
спешить с возрождением старочувашской веры, сначала следует составить
канон, выверенный текст верований, догматики и обрядов, а уж потом
предлагать народу. Тогда следует приступить к созданию жёсткой
дисциплинированной церковной организации наподобие римского католицизма.

Конструируемая Дмитриевым и его соратниками вера монотеистична, в
этом монотеизме есть понятия, близкие к христианской Троице: бог Тура,
божия праматерь Ама, бог-хлеб (бо-сын, Христос — одно из человеческих
воплощений бога-хлеба). Тура — бог-творец — един для всех религий, но у
него разные пророки и национальные формы поклонения; чувашская народная —
самая истинная. Бог имеет много (около 300) лиц и воплощений, в том
числе в основном анималистических, поэтому в каком-то смысле богов
много, а в каком-то — нет. В старочувашской вере много общего с
зороастризмом: Тура ассоциируется со светом, огнём, солнцем, вообще
небесными светилами. Тура непрерывно творит мир, он “творец,
вседержитель, наблюдатель”. Параллельно с постоянным творчеством Туры
развиваются религиозное сознание, догматика, понимание религиозных
истин. При этом от века данные формы поклонения богам должны быть
сохранены (10).

В старочувашской вере есть два взаимодополняющих пласта — высший —
олицетворяемый Турой — мужским началом, выводящим человека из природного
мира, несущим ответственность, активность, творчество; и низший —
олицетворяемый женским началом, Амой; т.е. началом, связанным с
поклонением природе, земле и подземному миру и развивающим в сознании
людей любовь и солидарность. В религии Амы зла нет, все — добро. С
поклонением Аме связано почитание предков и природных духов. "Истинно
чувашское" богослужение имеет несколько форм выражения. Верховном
божествам молятся в кереметях, расположенных на холмах, предкам и духам—
в кереметях, расположенных в низинах ("Сохранившиеся названия
мольбищ-кереметей Хартон и Сартон говорят о дуалистической вере и
бинарности мольбищ — на Сартоне, видимо, поклонялись предкам и духам
подземного царства, а на Хартоне-богам светлого мира" (11). У каждой
деревни раньше было, как минимум, две керемети и этот порядок для
возрождающихся языческих общин должен быть восстановлен. Богослужение
состоит из молитв богам и предкам, принесения жертв (бык, овца, гусь,
утка) и последующего пира. Среди молитв в ходе весеннего богослужения
выделяется "обряд согласия" — моления о 1) согласии всего мира; 2) о
согласии кереметичей данного селения; 3) о согласии кереметичей со всеми
чужаками

С 1991 г. начинаются ежегодные массовые паломничества в Булгар (ныне
Татария), легендарную столицу чувашского народа, где совершаются моления
"верховной божественной супружеской паре" — Туру и Аме. ЧНК начинает
проводить семинары и конференции, посвященные "истинно чувашской" вере.
Любое мероприятие ЧНК с тех пор сопровождается молением языческим богам.
Постоянным жрецом, совершающим священнодействия на мероприятиях ЧНК,
становится сотрудник музея пива Никифор Наумов.

Идеология чувашского язычества в его современном виде находится в
процессе становления. Между ведущими идеологами нет согласия в некоторых
наиболее важных вопросах (Дмитриев, например, считает себя монотеистом,
Наумов — политеистом). В то же время и сами идеологи признаются, что
для каждого из них лично ещё не ясны некоторые существеннейшие вопросы.

В идеологии "старочувашской веры" в изложении ЧНК есть некоторые
особенности, принципиально отличающие её от большинства неоязыческих
идеологий. В своих политических ориентациях ЧНК-партия прозападная,
приверженная принципам прав человека и "общечеловеческим ценностям",
ставящая своей целью вхождение чувашской нации в европейскую
цивилизацию. Несмотря на антихристианскую направленность, активисты ЧНК
ещё хуже относятся к исламу, считая его "более репрессивным".

Неудивительно, что в религиозной идеологии ЧНК отсутствует обычное
для современных неоязыческих движений неприятие современной
техницистской рациональной цивилизации, практически не прослеживаются
экологические мотивы. Религиозные идеологи ЧНК выискивают в
"старочувашской вере" идеологемы, аналогичные протестантизму,
протестантскую этику.

ЧНК достиг наибольшей популярности в начале 90-ых годов, но затем его
влияние на чувашское общество ослабевает. В связи с этим ослабевает и
движение за возрождение "старочувашской веры". Неоязыческим лидерам
внутри ЧНК к 2000 году так и не удалось создать ни собственно
религиозной организации, ни догматики. По оценкам самих лидеров ЧНК лишь
15-20% чувашской интеллигенции разделяют их взгляды или сочувствуют им.

Параллельно религиозной деятельности ЧНК во второй половине 90-ых годов возникает несколько более слабых неоязыческих движений.

Во-первых, это-"Чувашская народная духовная академия", один из
лидеров которой Виталий Станьял. Факультетом религии руководит учитель
из села Ярак-Касы, считающийся в академии жрецом Эжендей Эльмень.
Эжендей готовит первое издание чувашских языческих молитв. В 1994 г. по
инициативе В. Станьяла был разработан проект храма-центральной керемети
всех "истинных чувашей" в Чебоксарах. В ней должны были быть объединены
оба вида креметей, моления планировалось проводить постоянно, должна
была изучаться "истинно чувашская" вера. Однако к сер. 2000 г. этот
проект практически не продвинулся, всё закончилось разработкой эскизного
проекта.

Во-вторых, «Туращ», объединяющее небольшую группу (около 20 человек)
представителей творческой интеллигенции, в основном художников, во главе
со скульптором Фёдором Мадуровым.

Идеология этих неоязыческих групп разработана ещё меньше, чем в ЧНК.
Можно только отметить, что она ближе другим современным неоязыческим
движениям, чем идеология ЧНК, в её более критическом отношении к
современной цивилизации и более ярко выраженном утверждении духовной
уникальности чувашского народа.

События последнего времени показали, что православие укоренено в душе
чувашского народа гораздо сильнее, чем это могло показаться в нач.
90-ых годов.

На волне националистического движения на выборах в Чувашии 1991 г. в
первом туре больше всего голосов (47%) набрал Атнер Хузангай,
националист, лидер партии Чувашский национальный конгресс, в религии
ориентированный на язычество, сторонник создания собственной чувашской
управляемой (или по крайней мере независимой от Москвы) православной
церкви. Чтобы помешать ему, митрополит Варнава обратился к съезду с
предложением поддержать идею президентского правления в Чувашии, но
временно наложить мораторий на президентские выборы, с тем чтобы народ
смог поразмыслить и выбрать достойного. Мораторий наложили, и на
следующих выборах Хузангай набрал всего 7% голосов

Варнава стремился к тому, чтобы пост президента занял православный.
Он благословил перед выборами председателя Совета Министров В.
Викторова, с декабря 1993 года — зам. председателя Совета Федерации.
Варнава в 1992 г. крестил жену Викторова, его дочь. После этого чета
Викторовых обвенчалась. Все ближайшее окружение владыки голосовало за
Викторова, который фактически являлся духовным чадом владыки. Однако
Викторов не прошел в первом туре и победил другой кандидат — Николай
Васильевич Федоров.

Поддержка Викторова на выборах не повредила архиерею и вскоре архиеп.
Варнава установил прекрасные отношения с новым президентом Н.
Федоровым, — верующим, регулярно участвующим в богослужениях вместе со
всей семьей. Владыка Варнава, как ярко выраженный "ельцининст",
характеризуя нынешнего чувашского президента Николая Федорова, среди его
положительных качеств, назвал его принадлежность к РПЦ, а среди
недостатков — то, что он

"не признает Ельцина вообще и не признает новую Конституцию". Николай
Федоров, как православный, искал поддержки Церкви еще баллотируясь в
депутаты Областного собрания. Епархия контактировала с Федоровым и
тогда, когда он стал министром юстиции России. Епархиальные чиновники за
отношение президента Федорова к Церкви неформально называют его
"исповедником". Администрация Фёдорова оказывает епархии существеннную
финансовую помощь и поддерживает православные просветительские
программы, но при этом не совершает существенных нарушений прав
религиозных меньшинств.

Среди духовенства Чувашии нашлось несколько харизматических
личностей, сумевших направить религиозные искания своего народа в
православное русло. Наиболее яркий из них-протоиерей Илия Карлинов,
ныне-настоятель Владимирского собора Новочебоксарска. Он начал свое
служение в епархии с 60-х гг. В советское время о. Илья окормлял
представителей интеллигенции из диссидентских кругов, интересующихся
религией. С началом перстройки о. Илья активно участвовал в национальном
возрождении чувашского народа, в дискуссиях с интеллигенцией в
Чувашском Национальном конгрессе (ЧНК), в Союзе Писателей и в местной
прессе. В 1992 году на ТВ проводились дебаты между языческой и
православной стороной о том, чья же религия более подходит для чувашей.
Наравне с о. Илье в этой дискуссии принимал участие Иосиф Дмитриев, один
из лидеров ЧНК. Для Ильи Карлинова –язычество «есть возвращение к
первобытной дикости». О. Илья выступает за чувашское православие внутри
Русской Православной Церкви, привлекает в православие многих чувашей,
играя столь же просветительскую роль, как и герой чувашской народа Иван
Яковлев. По мнению о. Ильи, чуваши, будучи православными способны
сохранить свои национальные черты, вводя чувашский язык за богослужением
и читая христианскую литературу на чувашском. При этом, православные
чуваши и русские могут чувствовать себя единым народом, и также как для
русских Русская Православная Церковь становится объединяющей силой для
чувашей. О. Илья ратует за создание в селах национальных чувашских школ.
В 2001 году при Владимирском соборе открывается своя православная
гимназия, где будут обучаться и русские и чуваши (на своих родных
языках).

На выборах конца 90-ых ЧНК терпит сокрушительный провал, кажется что
православие победило язычество. Но все же для православных есть один
очень тревожный признак— не существует ни одной чувашской политической,
культурной или общественной организации православной ориентации. И если
вновь произойдёт подъём чувашского национального движения, оно неизбежно
будет ориентировано на языческие религиозные ценности.



Язычество— религия, становящаяся символом национального возрождения
трёх народов Поволжья. Но, становясь символом, она не может быть только
символом. Её ценности, о которых многие европейски образованные
интеллектуалы всерьёз иногда даже не задумываются, начинают жить
собственной жизнью. Языческая система ценностей предполагает в качестве
идеала патриархальное общество, обожествление природы, враждебность
техническому прогрессу, т. наз. «глобализации». Эта система ценностей
объективно вступает в противоречие с остро переживаемой народами
Поволжья потребностью в модернизации. Идеологи неоязыческого возрождения
по разному отвечают на этот вызов.

Некоторые, как почётный жрец Удмуртии Виноградов, последовательно
отстаивают языческие ценности и считают, что именно они являются
конкурентноспособной альтернативой потребительской цивилизации,
созданной христианами. Другие, как лидеры Чувашского национального
конгресса, пытаются переосмыслить языческую идеологию, создать из неё
некий аналог протестантизма. Третьи, как большинство языческих лидеров
мари, фактически стремятся к реставрации патрирхального общества.

Неудивительно, что при такой разнородности идейных ориентаций
предпринимавшиеся с конца 80-ых годов попытки создать союз национальных
движений народов Поволжья с языческой напрвленностью к 2000 г.
закончились фактическим провалом. В то же время с каждым годом растёт
сотрудничество языческих движений Марий Эл и Удмуртии как с языческими
движениями Финляндии, Венгрии и Эстонии (12), так и вообще с
культурными, общественными и политическими организациями этих стран.
Общее дохристианское прошлое с финно-угорскими народами оказывается
серьёзным стимулом к развитию разносторонних связей с этими странами.
Естественным стало распространение идеологии «этнофутуризма» (термин
изобретён эстонскими социологами), предполагающей не приверженность
языческой вере, а лишь активное использование её символов и тем в
строительстве культуры и национальной идеологии. Такой подход к
язычеству позволяет сочетать ориентацию на дохристианское мировоззрение и
строить современное демократическое общество западного типа. Однако это
культурно-идеологическое движение ставит вне своих рамок чувашей, т. к.
они — тюрки, а не финно-угры. В связи с этим среди лидеров ЧНК в
последнее время распространяется представление о том, что в расовом и
культурном отношении чуваши— угро-финское племя, которому в древности
агрессоры тюрки навязали свой язык.

---

Эта статья написана на материалах полевых исследований 2000 г. Ранее
были опубликованы статьи, основанные на материалах полевого исследования
1994 г.: С. Филатов, А. Щипков «Язычество. Рождение или возрождение?»—
“Дружба народов”, 1994, № 11-12., С. Филатов, А. Щипков «Удмуртия:
языческий вызов христианству».— “Дружба народов”, 1996, № 3.

1)В. Е. Владыкин. “Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов.” Ижевск, изд-во “Удмуртия”, Ижевск, 1994, с203-215 .

2) М. И. Рижский. “Истории переводов Библии в России” изд-во “Наука”, Новосибирск,1978, с130-155. 

3). А. Р. Бессмертный. “Национализм и
универсализм в русском религиозном сознании”. В: “На пути к свободе
совести”, изд-во “Прогресс”, Москва,1989,с. 142-150.

4). цит по: И. Н. Смирнов. “Черемисы:
Историко-этнографический очерк”. Известия общества археологии, истории,
этнографии. Том VII, Казань, 1899, с. 79.

5). “Религиозные объединения Российской
Федерации. Справочник”. Под. ред. М. М. Прусака и В. В. Борщёва. изд-во
“Республика”, Москва, 1996, с.222-223.

6) С. К. Кузнецов “Черемисская секта Кугу
Сорта. Опыт исследования религиозных движений среди поволжских
инородцев”. Этнографическое обозрение. 1909, № 79. 

7) В декабре 2000 г. Кислицын проиграл выборы
Леониду Маркелову. На инаугурации президента пристуствовали епископ РПЦ,
Верховный карт и муфтий. К осени 2001 года религиозная политика
политика власти окончательно не определилась, однако по косвенным
признакам можно судить, что столь безграничной поддержки РПЦ и
национального язычества, как это было при Кислицыне, уже не будет. 

8) см. фундаментальный труд В. Е. Владыкина "Религиозно-мифологическая картина мира древних удмуртов", Ижевск, 1994.

9). С. Филатов, А. Щипков «Язычество. Рождение или возрождение?»— “Дружба народов”, 1996, № 3. с. 184.

10). Филатов, А. Щипков «Язычество. Рождение или возрождение?»— “Дружба народов”, 1996, № 3. с. 186.

11). И. Дмитриев "Понятийная модель дуального
космоса в чувашском языке"-"Чувашский язык: из тьмы веков в будущее",
Чебоксары, издание Чувашского государственного института гуманитарных
наук, 2000, с.52.

12) Для неоязычников финно-угров (и не только
российских, но и венгров и финнов) особое идеологическое значение имеет
язычество— двух малых сибирских народов — хантов и манси, которые
считаются хранителями древнейших духовных традиций финно-угров. О
современном язычестве этих народов см.: А. П. Зенько. “Представления о
сверхъестественном в традиционном мировоззрении обских угров”. Изд-во
“Наука”, Новосибирск, 1997 г.Источник: Религия и общество. Очерки религиозной
жизни современной России / Отв. ред. и сост. С.Б.Филатов. — М.; СПб.: 
Летний сад, 2002. — 488 с.